На дальневосточных рубежах

Опубликовано в издании «»

Третий год на европейской территории СССР бушевала война, а на Дальнем Востоке, над редкими пограничными заслонами и немногочисленными частями Красной Армии, подобно дамоклову мечу, нависала угроза со стороны полностью отмобилизованной и вооруженной по последнему слову военной техники миллионной Квантунской армии.

В особых папках хранился и ждал своего часа план нападения на СССР под кодовым названием «Кан-току-эн» («Особые маневры Квантунской армии»). На совершенно секретных картах хищными стрелами вражеские дивизии нацеливались на советские города и в любой момент могли ударить по Хабаровску, Владивостоку и Чите.

После поражения своего союзника Герма­нии под Сталинградом японские спецслужбы несколько снизили диверсионно-повстанчес­кую деятельность и основные усилия сосредоточили на агентурном проникновении в части Красной Армии и их окружение. В руководстве японской разведки считали, что «надо добиваться использования агентов противника против него самого», и смело шли на перевербовку советских разведчиков. В результате в середине 1942 — начале 1943 г. агенты-двой­ники стали грозным оружием в руках японцев. Некоторым из них даже удалось внедриться и длительное время проработать в разведотделах Забайкальского и Дальневосточного фронтов.

Этих временных успехов японским спец­службам удалось достичь не без помощи бывшего начальника УНКВД по Дальневосточному краю, комиссара госбезопасности III ранга Генриха Люшкова. 13 июня 1938 г., опа­саясь возможных репрессий, он сбежал в Маньчжурию, где встал на путь предательст­ва, пойдя на сотрудничество со 2-м отделом штаба Квантунской армии. В последующем, как это часто бывает с перебежчиками, японцы «оценили его заслуги» девятью граммами свинца. 19 августа 1945 г. в городе Дайрене Люшкова застрелил начальник японской военной миссии полковник Такеока.

Наступательная и не лишенная риска тактика действий японских военных миссий в Маньчжурии (ЯВМ) и особых отделов погранполицейских отрядов Японии привела к тому, что в первой половине 1943 г. деятельность советских военных разведчиков Забайкальского фронта фактически оказалась парализованной. За этот период им не удалось получить какой-либо значимой оперативной информации и провести сколько-нибудь результативной операции против спецслужб противника.

Такое положение дел не могло не насторожить контрразведчиков УКР «Смерш» фронта. Ими были проанализированы причины провалов и крайне неэффективной работы зафронтовой агентуры разведотдела фронта и приняты энергичные меры по их устранению. В результате к середине лета 1943 г. советская контрразведка перехватила инициативу в борьбе с японскими спецслужбами и обезвредила вражескую разведывательную сеть.

Победили японцев их же оружием. Оперативная информация, поступавшая к военным контрразведчикам от зафронтовой агентуры, в том числе перевербованной и внедренной в японские военные миссии в Сахаляне и Харбине, а также от негласных источников в разведотделе Забайкальского фронта, позволила выйти на группу лиц, подозреваемых в сотрудничестве с японскими спецслужбами. Причем некоторые из них занимали далеко не рядовые должности.

Особый интерес у начальника 3-го отдела УКР «Смерш» Забайкальского фронта майора Казакова и его подчиненных вызывал стар­ший переводчик разведотдела лейтенант Ли Гуй Лен, в силу своего положения хорошо знавший нашу зафронтовую агентуру. На первый взгляд, в поведении и действиях переводчика не было ничего подозрительного. Безупречная биография и отличный послужной список делали Ли Гуй Лена незаменимым работником.

Однако тщательно изучив его жизненный путь, военные контрразведчики обратили внимание на важное обстоятельство — участившиеся провалы зафронтовой агентуры разведотдела штаба фронта совпали с зачис­лением Ли Гуй Лена на службу в разведку. Еще больше укрепили подозрения советской контрразведки показания нескольких аген­тов-двойников, разоблаченных весной 1943 г. На допросах они сообщили, что задержавшие их японские спецслужбы были поразительно хорошо информированы о содержании заданий, полученных ими в разведотделе.

Долгое время контрразведчикам «Смерш» не удавалось добыть доказательства шпион­ской деятельности Ли Гуй Лена. «Переводчик» вел себя осмотрительно и не допускал промахов. Первые, пока еще косвенные факты были получены при изучении документов прикрытия на зафронтовую агентуру, которые готовились в разведотделе. Как оказалось, к работе над ними привлекался «мастер на все руки» Ли Гуй Лен.

Но подозрения еще долго могли оставать­ся всего лишь подозрениями, если бы в руки контрразведчиков не попал резидент япон­ской разведки Де До Сун. 20 июня 1943 г. на допросе в УКР «Смерш» Забайкальского фронта Де До Сун показал, что сведения на 19 агентов советской военной разведки были получены им от Ли Гуй Лена, которого под псевдонимом «Лин» он завербовал еще в 1932 г. 26 августа, после короткой оперативной игры, контрразведчики «Смерш» арестовали «переводчика». И тот под давлением неопровержимых доказательств признался в своей шпионской деятельности.

Добытые в ходе оперативно-следственной разработки Де До Суна и Ли Гуй Лена материалы позволили работникам «Смерш» раскрыть целую сеть шпионов, внедренных японскими спецслужбами в зафронтовой агентурный аппарат разведывательных органов Забайкаль­ского фронта. Ее масштабы поразили даже бывалых чекистов. Оказалось, что более половины всей зафронтовой агентуры разведотдела было перевербовано японцами.

Не лучше обстояли дела с негласными источниками, находившимися на связи у сотрудников разведывательных подразделений Дальневосточного фронта. Только за первое полугодие 1943 г. органами «Смерш» было разоблачено и арестовано 38 вражеских агентов. В их числе оказалось 28 «закордонных источников разведотдела фронта, перевебованных японцами в период ходок в Маньчжу­рию, остальные 10 были подставлены совет­ской разведке противником».

Всего в 1942 и за первое полугодие 1943 г. военными контрразведчиками управлений «Смерш» Дальневосточного и Забайкальского фронтов было выявлено и разоблачено 66 шпионов, проникших в негласный аппарат разведывательных отделов этих фронтов. Кроме того, они установили, что еще 166 агентов, получив задание, ушли на территорию Маньчжурии и обратно не вернулись.

В связи с этим начальник Управления контрразведки «Смерш» Дальневосточного фронта генерал-майор А.И. Чесноков в докладной записке руководству главка с тревогой сообщал «о засоренности закордонной сети разведорганов Дальневосточного фронта японской агентурой». И в качестве главной причины называл «погоню за количеством агентурной сети в ущерб ее качеству и грубые нарушения конспирации…».

В ГУКР «Смерш» НКО СССР не оставили без внимания эти серьезные провалы в разведывательной работе. 1 ноября 1943 г. началь­ник ГУКР В.С. Абакумов информировал об этом руководителей СССР И.В. Сталина, В.М. Молотова и начальника ГРУ Генерального штаба Красной Армии Ф.Ф. Кузнецова. Справедливости ради необходимо отметить, что вплоть до окончания войны с Японией разведотделы Дальневосточного и Забайкальского фронтов больше не давали контрразведчикам «Смерш» повода для таких докладов.

Другим, не менее сложным участком противоборства органов «Смерш» с японскими спецслужбами являлся так называемый «партизанский канал». Тысячи, десятки тысяч китайских и корейских партизан, спасясь от преследований японских войск, находили убежище в СССР. Здесь, на советской территории, из них формировались полки и целые бригады, которые вливались в состав Красной Армии.

Японские военные миссии и особые отделы погранполицейских отрядов активно использовали эту ситуацию для внедрения своей агентуры. Кроме того, на территории Маньчжурии и Внутренней Монголии ими создавались лжепартизанские отряды, служившие ловушками для агентов советской разведки.

Первоначально военные контрразведчики испытывали серьезные трудности в выявлении японской агентуры: сказывалось отсутствие надежных негласных позиций в среде китайских и корейских военнослужащих, в немалой степени объяснявшееся языковым фактором. В результате в отдельных частях японские агенты чувствовали себя как дома: активно вели разведку, открыто занимались антисоветской агитацией среди однополчан. На этой почве в ряде полков и бригад имели место факты проявления массового недовольства и дезертирства.

В 88-й отдельной (китайской) стрелковой бригаде Дальневосточного фронта обстановка настолько осложнилась, что руководство ГУКР «Смерш» НКО СССР 6 апреля 1944 г. было вынуждено информировать об этом Верховного Главнокомандующего И.В. Ста­лина. Одновременно органами «Смерш» на местах принимались энергичные меры по пресечению подрывной деятельности японской агентуры в национальных воинских частях.

В кратчайшие сроки в китайских и корейских полках и бригадах были созданы надежные негласные позиции. С помощью агентуры военные контрразведчики активно проникали в японские военные миссии и смело шли на завязывание оперативных игр. И результаты не заставили себя ждать. Вскоре одно за другим последовали разоблачения японских шпионов, а затем и целых агентурных сетей. Только по одному делу агентур­ной разработки «Предатели» работники Управления контрразведки «Смерш» Дальневосточного фронта арестовали 18 вражеских агентов, действовавших в 88-й отдельной (китайской) стрелковой бригаде. Их коллеги по Забайкальскому фронту успешно реализовали оперативные разработки по трем делам: «Стрелки», «Братство», «Связисты», обезвредив 12 шпионов.

В ходе работы по этим и другим делам органам «Смерш» удалось перехватить инициативу, внедрить свою агентуру в так называемый «партизанский канал» и провести ряд успешных контрразведывательных операций по проникновению в японские военные миссии, управления жандармерии, особые отделы погранполицейских отрядов. В последующем этот канал активно использовался для дезинформации противника в отношении планов советского командования.

К концу 1944 г. военные контрразведчики располагали подробной информацией о японских спецслужбах, действовавших на территории Маньчжурии и Кореи. Они знали места дислокации основных разведывательных и контрразведывательных органов, имели подробные сведения об их кадровом составе, хорошо изучили формы и методы проведения подрывных акций против частей Красной Армии. На основе этих данных Управлением контрразведки «Смерш» Дальневосточного фронта была подготовлена 15 сентября 1944 г. справка «О деятельности японских разведывательных органов против частей Дальневосточного фронта», а 9 июня 1945 г. — ориентировка «Цифровые данные на выявленный враждебный элемент, находящийся на территории Маньчжурии (изменники, белогвардейцы, работники ЯВМ, агентура и т.д.)». Эти документы получили высокую оценку в ГУКР «Смерш» НКО СССР и в дальнейшем широко использовались контрразведчиками армейских и дивизионных отделов в борьбе с вражеской агентурой.

Большую ценность представляли материалы зафронтового агента «Смерш», внедренного в самое сердце японской военной миссии — харбинскую. Ему удалось добыть сведения не только о структуре и назначении отделов миссии, но и подробные установочные данные на ее руководящий состав и агентуру, подготовленную для заброски в СССР. Особый интерес вызвала у контрразведчиков информация агента о «специальном способе» изучения и вербовки агентуры из числа белоэмигрантов. Зафронтовой агент «Смерш» сообщал: «В беседе с Гайдак Жоржем стало известно, что харбинская ЯВМ имеет специальную комнату для проверки русских. Эта комната оборудована в советском стиле, на стенах висят портреты руководителей советского правительства, стол застлан красным сукном и прочее.

Намеченная для проверки кандидатура секретно изымается на улице в ночное время и доставляется в эту комнату. Здесь захваченному объявляется, что он находится в советском консульстве, и затем приступают к его вербовке. Если объект соглашается, его потом арестовывают и впоследствии расстреливают…».

Но ни это коварство, ни специальные меры конспирации не спасли от справедливого возмездия сотрудников харбинской и других японских военных миссий. Их фамилии и имена, клички агентов, а на многих и фотографии накапливались в картотеке «Смерш» и ждали своего часа.

9 августа 1945 г. Советский Союз вступил в войну против Японии на стороне союзников по антигитлеровской коалиции. Перед органами контрразведки «Смерш» Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточного фронтов, Тихоокеанского флота и отдела по Амурской военной флотилии, наряду с решением традиционных задач по борьбе со шпионажем, диверсией и террором, появился и ряд качественно новых направлений деятельности.

В условиях стремительного наступления советских войск военным контрразведчикам пришлось на ходу разворачивать масштабную фильтрационную работу. После двух недель боев число военнопленных превысило несколько сот тысяч, а ко 2 сентября, дню капитуляции Японии, достигло почти 600 тыс. человек. Дороги Маньчжурии и Кореи захлестнули многомиллионные потоки беженцев, в которых стремились раствориться сотрудники японских спецслужб, военные преступники и функционеры антисоветских организаций. В тылу Красной Армии руководители движения «Гоминьдан» пытались провоцировать массовые выступления местного населения против советских военнослужащих. Крупные бандформирования совершали диверсии на транспортных коммуникациях и нападали на мелкие подразделения советских войск.

Для оказания помощи военным контрразведчикам Главным управлением контрразведки «Смерш» НКО СССР в Маньчжурию были направлены две особые оперативные группы в составе 45 сотрудников и следователей, имевших практический опыт работы в освобожденных странах Восточной Европы и Германии. Их возглавили: заместитель и помощник начальника главка генерал-лейтенант И.Я. Бабич и генерал-майор А.П. Мисюрев.

Получив поддержку центра, армейские органы «Смерш» действовали быстро и решительно. Вместе с десантниками оперативно-розыскные группы военных контрразведчиков высаживались в тылу отступающих японских войск и штурмом брали штаб-квартиры японских военных миссий и жандармские управления.

21 сентября 1945 г. начальник Управления контрразведки «Смерш» Забайкальского фронта генерал-лейтенант А.И. Вадис докладывал руководителю особой оперативной группы генерал-лейтенанту Бабичу о том, что «в период с 9 августа по 18 сентября на территории Маньчжурии действовало 35 оперативно-розыскных групп. Последние врывались вместе с десантными подразделениями в занимаемые города, и прежде всего в те, где по нашим данным имелись разведывательные и контрразведывательные органы.

По состоянию на 18 сентября всего задержано и арестовано 2249 человек, из них:

1. Официальных работников ЯВМ — 317
2. Агентов ЯВМ — 349
3. Официальных сотрудников японской жандармерии — 569
4. Руководителей и активных участников РФС — 305
5. Руководителей и активных участников БРЭМ — 75
6. Разведчиков Красной Армии, перевербованных японской разведкой — 10
7. Изменников Родине — 162

…Все они взяты в активную агентурно-следственную разработку».

В списке шпионов, диверсантов и предателей оказались те, кто долгие годы возглавлял разведывательно-подрывную работу против СССР: начальник 2-го отдела штаба Квантунской армии полковник Асадо Сабуро вместе со своим заместителем подполковником Кумазаки, бывший глава ЯВМ в Харбине генерал-лейтенант Янагита и еще десяток руководителей. Спустя 20 лет в плену оказались давние и непримиримые враги Советской власти: бывший командующий частями белогвардейцев в Забайкалье атаман Семенов, фюрер русских фашистов в Маньчжурии Родзаевский и др.

В Дайрене и Мукдене действия оперативно-розыскных групп «Смерш» были настолько стремительны, что никому из руководителей спецслужб противника не удалось скрыться. Не успели они и уничтожить архивы с данными на кадровый состав и агентуру. В ходе последующей оперативной проверки с помощью захваченных архивных документов военные контрразведчики выявили и арестовали еще 639 кадровых сотрудников ЯВМ, жандармерии и активных участников антисоветских организаций.

В Порт-Артуре и Даляне остатки Квантунской армии еще продолжали сопротивляться, но японские спецслужбы уже проиграли свою тайную войну. Их основные разведывательные и контрразведывательные органы были уничтожены. Подавляющая часть руководящего и гласного состава находилась в плену и давала показания. Оставшаяся без руководства многочисленная агентурная сеть долго не просуществовала — оперативники «Смерш» в течение нескольких месяцев разыскали и разоблачили свыше 50 тыс. агентов.

Не оправдались и надежды командования Квантунской армии, связанные с элитным диверсионным отрядом полковника Асано. С началом наступления советских войск ни одно из его подразделений не сумело выполнить поставленных задач. Своевременно поступавшая к военным контрразведчикам оперативная информация позволила провести против диверсантов упреждающие чекистско-войсковые операции. В результате большинство боевиков было уничтожено, а остальные захвачены в плен.

2 сентября 1945 г. Япония капитулировала, но обстановка на территории, освобожденной советскими войсками, оставалась крайне напряженной. Быстро развивался политический бандитизм. Крупные, хорошо вооруженные отряды, состоявшие из остатков разгромленных японских и маньчжурских воинских частей, а также сотрудников спецслужб, терроризировали местное население и нападали на небольшие армейские подразделения.

В южных районах Маньчжурии резко обострилась борьба между движением «Гоминьдан» и Компартией Китая. Из подконтрольных гоминьдановцам районов сюда направлялись оружие и эмиссары, в подполье формировалась военная организация.

Органам «Смерш» пришлось на ходу перестраивать свою работу. И здесь пригодился опыт, накопленный в борьбе с бандитско-повстанческими формированиями в Прибалтике, Западной Украине и Польше.

Опираясь на помощь китайских коммунистов, военные контрразведчики в короткие сроки развернули оперативно-боевую работу в районах мест дислокации частей Красной Армии. Специально подготовленные агенты-боевики под различными легендами прикрытия внедрялись в бандитские формирования, сеяли рознь среди их участников японских войск. и уничтожали главарей.

Гласная, а также негласная помощь местного населения помогла органам «Смерш» быстро ликвидировать крупные банды и предотвратить масштабные боевые действия на территории Маньчжурии. Между тем угроза их возникновения была вполне реальной. Только в двух небольших городах, Синьцзине и Цзямусы, военные контрразведчики выявили и обезвредили подпольные боевые организации гоминьдановцев численностью 4 и 3 тыс. человек. Причем у них имелись свои разведывательные и контрразведывательные органы.

Так, цзямусинское разведподразделение насчитывало в своем составе 120 человек. Его сотрудники занимались сбором сведений о советских воинских частях, выявляли и уничтожали лояльно настроенных к Советскому Союзу граждан.

После завершения войны органы «Смерш» столкнулись с еще одним опасным и коварным врагом, подрывавшим боевую готовность частей Красной Армии и моральный дух ее бойцов изнутри. Эйфория великой Победы пьянила и кружила головы, причем как простых солдат и офицеров, так и заслуженных генералов. Многие командиры снизили требовательность к подчиненным, в воинских частях резко ослабла дисциплина, и на этой почве участились факты бесчинств в отношении местного населения, грабежей и мародерства. Военные контрразведчики жестко и решительно пресекали подобные негативные проявления, которые разлагающе действовали на армию. Совместно с командованием они принимали решительные меры по наведению твердого воинского порядка в частях Красной Армии. По инициативе руководителей органов «Смерш» вопрос о состоянии дисциплины и боеготовности войск неоднократно выносился на обсуждение военных советов Забайкальского и Дальневосточных фронтов. К виновным в попустительстве командирам принимались суровые меры. Невзирая на прежние заслуги, некоторые из них были сняты со своих должностей.

Одновременно, несмотря на окончание войны с Японией, ни на минуту не затихала борьба органов «Смерш» с иностранным шпионажем. К концу 1945 г. контрразведчиками были выявлены и арестованы последние, ушедшие в глубокое подполье сотрудники японских спецслужб. Однако на горизонте замаячила тень нового противника. В отделы «Смерш» Приморского военного округа все чаще и чаще поступала оперативная информация о том, что на территории Кореи под прикрытием религиозной организации «Кидоке» функционирует разветвленная разведывательная сеть. Ее члены вели активную шпионскую работу против советских войск. Кроме того, с августа 1945 г. приступила к заброске агентуры на территорию Северной Кореи для проведения шпионской и диверсионной деятельности против частей Красной Армии разведывательная организация «Теродан», действовавшая в Сеуле под «крышей» «Общества взаимопомощи корейцев и японцев». За спиной этих организаций стояли недавние союзники — американцы.

 

Максим Жуков